Через дорогу -
братья в вечнозелёных рясах
несут эту тяжесть зимы,
совершают службу;
стоят торжественными рядами,
день и ночь нашёптывая молитвы,
чтобы прервать
этот снежный поток
жизненных сломов,
разрывов…
И в форме, и в содержании, -
вот полнота нашей песни жалобной;
большего мы не ищем.
Ветер, молю тебя,
не шевелись, не дуй, не гоняй
воздух виолончельный;
From across the road,
evergreen-robed brothers
bearing winter’s weight
hold service;
they stand in solemn clusters,
murmuring day and night
for breakups, brokenness
pouring like snow.
In form, in content,
this is the fullness of our lamenting;
no more do we seek.
Деревья, деревья…
Повисло ноябрьское солнце,
едва не цепляя верхушки,
повисло тяжёлым оком ворюги,
который сквозь облачную
решётку,
вынужден видеть
свои злодеяния…
Горсть веток, удачливых веток,
точь-в-точь – чьи-то алчные пальцы,
нырнули в ворованное тепло
в кольце
легиона
вязов,
армия-голая, жалкая…
Trees
and the November sun hang
just barely above them,
heavy, like the eye of a thief,
forced to witness, through bars of cloud,
the extent of its crime.
Like thick fingers,
a few lucky branches
dip themselves in stolen warmth
amidst a standing legion of elm,
an army in defeat.
Черно налетает крылатый ворон
На лес застывший.
Зябко грести, и Днепр
брызжет на руку гребца.
Эхо звенит железом кованым,
сжимает сердце
и все его камеры. Темно, одиноко...
Эхо бурлит над спящим городом,
стучится в закрытые двери,
пугает, как армия, ать-два
под знамёнами.
Свечи шарят по комнатам,
опаляют пламенем.
Потоп неистовый
вином изливается в губы спящие.
Black the winged raven swoops
above the forest stark
cold on rowing boat the Dnieper
sprays at thrusting hand.
An echo, ringing, iron wrought,
is squeezing at the heart,
and all its chambers, lonely, dark.
Loose upon the sleeping city,
knocking at closed doors,
terrible as an army,
with banners, on campaign;
a host of candles searching
rooms with singing flame;
a raging flood that pours itself
like wine at sleeping lips
Рыжеватая линия в небе,
тонкая, бегущая –
будто мольба заключённого,
нацарапанная ногтем
на небесной стене.
Забавно: дрожащая линия – это лишь отблеск
вечной борьбы .
В каждом из нас, несовершенных,
зиждется пламенный дух, восстающий
против неумолимой смерти,
и в каждом полёте, каждом жесте
сокрыто
родство с птицами.
Перевод Анастасии Строкиной
Read MoreThere’s an orange line
faint and moving
like a prisoner’s fingernail
scratching out a plea
across the cell wall sky
How lovely, the drifting design belies
the ferocity of struggle.
All of us, every flawed one of us,
is a burning of spirit
against the gravity of death,
Весь город
в сирени –
расцвечен светло-лиловым.
Цветущие кусты стоят у края оврага,
будто выстроенные в ряд,
чтобы солнце их расстреляло.
И, завершая действо,
чтоб получить аромат
для звезды, что дальше, чем солнце,
и для тебя,
ветки и цветы рождают благоухание, взвивающееся кольцами
к облакам и небесным мехам – выплавить колокол.
Перевод Анастасии Строкиной
Read MoreA whole town
of lilacs
mapped and blossoming mauve
stand along the edge of a ravine
as if lined
before a firing squad for the sun.
And like the accomplishment of a ritual
for the sake of a scent
a star more distant
and you,
the branches and petals ring their smoke
at clouds and the forging heat.
Стоишь на земле
меж параллельных линий:
две бегут на восток,
две – на запад.
Начинается дождь.
Из горла расстояний
раздается стон,
и дальше – железнодорожный колокольчик, сигнальные огоньки
грохот и гром,
земля под тобой вздрагивает,
и стальная волна, устремленная на восток,
нарастает, набирая силу,
разбивается, наконец, передо мной,
сотрясая что-то на небе и в груди:
трам-трам –трам-трам – трам-трам;
You stand on the ground
between parallel lines:
two that run east
and two running west.
Rain begins to fall.
From the throat of distance
a moaning is drawn,
then clanging and flashing,
thunder to thunder,
the ground beneath you shakes,
and a wave of steel, resolute,
builds and builds and eastward breaks,